Григорий Миляшкин: "Встретите меня - я просто офонаревший"

Не знаю, найдется ли среди нас, проведших половину своей жизни у почти уже мифологических костров, пронизанных шлейфом романтики шестидесятников, тот, кто не знает имени - Григорий Миляшкин. Миляшкин - философ, художник и большой озорник в благодарственной области русского языка. Но языковые шутки его добры и безумно увлекательны.

- Григорий Васильевич, учитывая, что мы неминуемо уже проходящие, как сейчас смотрится на жизнь - снаружи или изнанки? Это я о скорлупе - вы вылезли из нее или залезли?

- Тут много что есть, на что надо посмотреть. Моя жизнь, прошедшая и сегодняшняя, жизнь вокруг, близкая и далекая. Все это стоит рассмотрения, и ракурс лучше не ограничивать, а повертеть со всех сторон. Главный для меня вопрос, возникающий про все, и про себя тоже: что настоящее, что ненастоящее? Тут похожесть, приближенность не устраивает. Что такое: на 99 процентов творческий человек?

Сейчас у индивидуальной жизни появилось так много параметров соответствия какой-то общей как бы правильной жизни. Десять признаков здоровых зубов, размер диагонали, количество калорий, "пи-аш", биржевые индексы, ярлычки на одежде, биты в секунду, соотношение рост-вес. С утра до вечера сплошной мониторинг. А в итоге все равно - цена гроба и количество присутствующих лиц. А самое жизнеопределяющее числуется плохо, даже словами не всегда получается. Поэтому только меряю иногда давление, на термометр за окном смотрю и раз в год Ай-Кью проверяю.

А про скорлупу - я всегда в ней. В моей много-много отверстий, я сквозь них подглядываю. Но это все не прятки, не опасения. Это чтобы сохраниться лучше. С этого все начинается, этим же заканчивается. Но скорлупа может быть очень большой, изнутри черной, с миллиардом дырочек, некоторые складываются в знакомые созвездия.

- Повсеместный нудеж в последнее время около бардовской песни сводится к малому - или не нужна, или найти ей место в общем поющем строю. А она есть? Ну а поскольку мы знаем, какие метаморфозы с ней, бардовской песней, произошли, позвольте попросить у вас несколько имен, которые ей не изменили.

- Не очень замечаю нудеж. Мое отношение прежнее: радуют рядом с хорошими песнями хорошие люди. Вот Городницкий часто по телевизору. Не поет, а рассказывает о своей науке. И, исходя из этого, понимаешь, какие мощные его песни, какие настоящие и какие особенные. Мальчик к нам приезжал из Перми, тридцати нет - Костя Завалин. После его концерта моя творческая самооценка упала в никуда. Драйв, подача изумительная - это понятно, но музыка-то сочная, причем мелодически. Так мало этого - офигенные стихи, сложные, современные, легко звучащие. И диапазон от чистейшей лирики до сарказма на политику. И бешенная самоирония. А сам как пародия на барда: свитер, кеды.

Но интереснее исполнительство. Как много музыки вытаскивается из древних гитар. На последнем концерте памяти Визбора - группа "Адриан и Александр" с "Тихоокеанской звездой". Приятно, легкость, и лица нестандартные. И куча вариантов в Интернете.

- Я вообще-то считала вас неким Экклизиастом. То есть, если вам понятны язык и музыка, музыка и рисунок. Мне кажется, вы взяли на себя однажды смелость соединить и рисунок, и музыку, и язык. Понятно, что последний - автор и первого, и второго. Или не так?

- Я плох как автор. У меня нет авторских замыслов. И помыслов. Когда я пытаюсь придумать что-то на "пустом месте", с нуля, это обычно, чтобы занять себя, а не создать нечто, чтоб было. А в итоге ничего и не получается. Сейчас мне скучно. Внешняя среда не тестирует меня. Я проверяю себя сам. Не на соответствие среде, даже если бы оттуда вопросы были, а самому себе.

Другое дело - толчок или рост какого-то накопления. А накопления могут быть очень разные, из несочетаемых компонентов. Появилось много разных текстов - пришлось их сочетать, делать книжку. Именно пришлось. Собрал зачем-то полиэтиленовые канистры - вышла "Жажда".

И толчок, от каких-то противоречий. Но так встает задача. И вот это творчески интересно и авторски индивидуально. Само желание высказаться еще не повод. Есть, в конце концов, и простые способы. И художественные навыки не оправдание их демонстрировать. Талант лучше как прилагательное, а не в чистом виде. У сосредоточенного чистого таланта один путь - к вершинам мастерства. На конкурсах побеждать. А вообще, столько стало мастерской красоты! Востребованной, без которой просто умереть!

Сейчас такое поголовное желание качества во всем, как спасение от оскорбления. Но плазма плазмой, а телевидение, какое есть, такое и приходит. И смотреть на это с хорошим разрешением? Ширше надо с качеством как-то. Когда в голове что-то вертится, происходит это в виде "называний", пусть пока понятных только самому. Но потом вытаскиваешь, и слов начинает не хватать, чем ярче и тоньше повод, тем сильнее. А тексту надо ведь еще и форму сделать. И подтягиваешь средства, визуальные, звуковые. Интересно: мы 70% видим, 30 - слышим, но ярче всего то, чего мало - запахи, вкус. Тактильное, если руки не загрубели. Это бы привлечь. Изобразительно или, хотя бы, выразительно.

Четко различаю хорошую вещь и хорошо сделанную вещь. Больше хочется человеческого, чем художественного. Бывает, конечно, и в одном продукте. Когда с Андреем Пальцевым делали аудиодиск "Ветряные часы", я временно в больнице был. Обложку рисовал на подоконнике карандашами, что нашлись в ординаторской. Вот так жизнь впечатывается в художественную ткань.

- Иногда вижу вас в городе - всегда обращенного внутрь себя - о чем вы думаете: о коммунальных платежах, не к месту установленной рекламе, суетности наших будней?

- То, что снаружи должно бы побуждать к размышлениям, - не работает. Я своей логикой и общим здравым смыслом не одолеваю. Окружающая жизнь поражает не всякими глупостями, а той милейшей и изощренной непосредственностью, с которой они - глупости - изо дня в день осуществляются. Рядом с Татар-базаром построили здание, которое одним своим элементом - колонной, ставит Астрахань в один ряд с Лондоном, Парижем, Петербургом, знаменитыми своими столпами. Есть, на что посмотреть.

Рекламка одна, как бы не проза. Там строчка: " и, конечно, даже мне". Ну не могут эти два слова рядом стоять. Лучше воззови: и, конечно, люди, мне!

Задуматься не получается. Это было в предыдущем вопросе. Встретите меня еще - я просто офонаревший.

- Есть неплохие наследники - два сына. Вы им завидуете? А вообще вы были папашей, жизни научающий?

- Завещатель я никудышний, поэтому не завидую. Да и они очень разные, поэтому чувство сложное. Но больше печалюсь, без всякой связи с собой. Мне было жить понятней. Переживающий я папаша. И все.

- Мы живем в очень замкнутом мире. И не только в своем. Вот есть мир невольный - Астрахань. Не ощущаете себя крепостным? Или так - хочется по городу пройтись вольняшкой. Что мешает: город, возраст, время?

- Обстоятельства меня не тяготят, тем более, не крепостят. Не фиксируюсь, а выворачиваюсь и обхитриваю. Не думаю, что есть "астраханское" мышление, чувствование, образ жизни. Речь же - гордиться можно. Ограничения все же внутри, а не в городских заборах. Вот недавно изумленно понял, что есть уйма улиц, по которым не хочется пройтись, и, увы, не пройду. Но это со мной что-то не так. Прочел восторг в интернете: "Астрахань, несмотря на годы, похорошела, как женщина, сделавшая косметическую операцию". Ужас! Астрахань хочет соответствовать. Не Астрахани, а столицам и центрам, лучше, европейским. Смешно это, как во фраке на пляже. И жалко - жарко же. Но объяснимо - родной город в общем глобальном строю противостояния цивилизации и культуры.

Про вольняшку. Я раньше это называл: скользить, не касаясь локтями. Прошло. Общее снижение динамичности - личное на молодежном фоне. Теперь по-другому - статично. Маршрутку торможу, стою, на оградку локтем опершись, центр тяжести на одной ноге, как на старинных фото. И привередлив в номерах, потому что никуда не тороплюсь. Свобода! Есть еще простор. Речной. Такой простор, что грустно от пустоты. И город-твердыня. На набережной свои дела, а у нас ветер, скольжение, работа и разговоры. Когда в меляк вляпаешься, полчаса по горло в воде натопчешься, так четко возвращается: на Волге живем, великой русской реке!

- Вот мне все чаще хочется смотреть в окно. Что видите вы через него?

- У меня плохой вид, фейверков не видать, одни сполохи на стеклах, и кошка пугается. Весь день занимаюсь перед кухонной стенкой неотрывными верстачно-мольбертными работами - очень приятно глазам, но раз в сутки, как бы за хлебом, выхожу посмотреть на мир. Одну сигарету выкуриваю - хватает, и в магазин. Но назавтра все повторяется, оптимист, значит. Из заоконного недоумевают автомобили. Тем, что вроде бы едут. Хочется придать им дополнительные свойства и функции. Больше надо на них писать, рисовать: клеточки, полосочки, горошек, лучше - голландцев, таблицы умножения, словарные статьи. Улица заиграла бы.

-Вы ребенок? И кто помогает вам перейти через дорогу?

- Скорее, дурачок. Беззащитности меньше, и есть оправдание стереотипу поведения и внешности. А помощь нужна не только детям. В телевизоре иногда хорошо говорят, если знать, где поискать. На вечерах Рязанова, Камбуровой, Фоменко в зале хорошие и знакомые лица. В старых книжках вновь наткнешься. В своей компании достаточно возможности расслабиться и молча, одинаково посмотреть. Но все больше понимаю, надежды имей, но самообеспечение должно быть предельным.

Смотрите также:

• Константин Гузенко - человек-оркестр →
• Счастья много не бывает →
• Синдром кукольника →